СКЛАД ПО ИМЕНИ «Я»
Вообразите себе большой амбар. Очень большой: ведь там очень многое сложено. Вот горы угля и бочки с мазутом – ими отапливали ваше жилище в течении всей вашей жизни. Вот горы овощей, в рефрежираторах – мясные туши, контейнер с солью – всё, что вы съели в течение жизни. Вот до потолка рулоны тканей – из которых сшили вам одежду, а рядом – ящики с нитками, фурнитурой – для этой вашей одежды. Тут же и кучи железной руды, которая, после переплавки, стала корпусом вашего автомобиля, и рядом – тот кокс, который помог доменной печи переварить руду в металл…
Можно очень долго перечислять, но суть вы уже поняли: в каком-то волшебном месте (может быть, это происходит во сне) – складированы все РЕСУРСЫ, которые были потрачены МИРОМ НА ВАС.
То, что каждый из нас – просто потому, что жив и не помер – имеет такой вот амбар. И это уже не сон – а самая первичная и самая безусловная реальность.
Жизнь, выживание любого «Я» - равны складу материальных благ «Я». Если земля перестала бы на вас работать – вы не получали бы ни хлеба, ни мяса, и просто умерли. Тот факт, что вы живой – доказывает, что земля работает на вас. По всей её поверхности раскиданы обслуживающие вас клочки полезной площади. На одной растёт помидор для вас, на другом качают нефть, будущую заправку вашего автомобиля, и т.п.
Думаю, тут спорить не о чем. Даже такой зануда, как я, не могу уже дальше тянуть это объяснение. Всё очевидно. Я – это склад по имени «Я». Я не говорю здесь о бессмертной душе, у неё свой мир, я говорю о теле.
Можно, конечно, впасть в безумие и грубо игнорировать свою связь с ресурсами Земли – как это делает огромное количество людей – но нетрудно догадаться, что очень плохо для них всегда заканчивается такой игнор. Как писал детский поэт – «Ребята, найдите такого Фому// и эти стихи прочитайте ему».
Когда мы установили факт склада с безусловной очевидностью, мы ставим следующий вопрос. Кто может украсть материальные блага с вашего склада? Ответ никакой дискуссии не терпит: ДА КТО УГОДНО!!!
Понимаете, это вы в единственном экземпляре.
А украсть у вас может и тот, и этот, и пятый и десятый, вариантов воровства и воров – бесконечное множество.
Может ли вас ограбить чернокожий? Конечно, может! Ну, а может ли вас ограбить желтолицый азиат? Или белокожий, одной с вами расы, одной национальности? Тут смешно спорить – о чём спорить?!
Очень широк спектр тех угроз, которым подвергается склад с материальными благами. Он может сгореть, может сгнить – если крыша худая, его могут «обчистить» залётные банды – или растащить сторожа, поставленные его охранять.
В жизни не раз бывало со складами и то, и это, и так и сяк бывало…
+++
Если ваша главная экономическая цель в жизни – защищать «склад по имени Я» от расхищений, то само собой разумеется, что защищать его нужно от ВСЕХ форм расхищения.
Так, чтобы оттуда не воровал хлеб и ткани сосед, и не воровал бы мазут с мылом пришелец с другого континента. Потому что для вас неважно – КТО украл, а важно, ЧТО украли.
Это и создаёт единственную форму вменяемости психики – левый национализм, противостоящий как патологиям «правого национализма», так и извращениям левачества.
Тут всё просто и очевидно: я не хочу, чтобы ВМЕСТО меня, на моих костях, жил банкир, но я не хочу и того, чтобы ВМЕСТО меня жил завоеватель иной национальности, иного языка и цвета кожи. Это всё легко объединить в одну фразу: я не хочу, чтобы кто-то жил вместо меня.
А потому – если я не свихнулся окончательно – я должен быть морально готов дать отпор всем посягательства на склад моей жизни. Я должен быть готов отразить внешнее нашествие, внешнюю колонизацию моей земли – но я должен противостоять и попыткам соседей отобрать мою долю земных благ[1].
Нас же больше ста лет пытаются поместить в мир извращённого восприятия – в котором я должен или целовать нож азиата-мигранта (левачество), или кнут помещика одной со мной национальности!
Однако на вопрос – «кто из них хуже?» - есть единственный ответ: «оба хуже!». Потому что, повторюсь (я же педант!) – неважно КТО ИМЕННО спёр ваш хлеб, а важно, что вы лично остались без хлеба…
+++
Русская национальная политическая философия очень глубока. На раннефеодальном этапе, в точности, как и в других странах, трон князя летописцы называют «СТОЛ».
То есть функция начальника, захватившего землю, заключается в том, чтобы жрать. Он владеет СТОЛОМ, сам там жрёт, и приспешников своих (именуемых дружбанами – «дружиной») кормит. А когда князя лишат стола – то лишат кормления. И жрать будет уже кто-то другой, кто стол ПЕРЕХВАТИЛ. Такая вот нехитрая, хищная, захватническая, варяжская логика…
Ельциноиды мыслили и мыслят сегодня именно и только в таких категориях. Они стол захватили – им с него и харчеваться. Им противостоит либеральная прозападная оппозиция, которая мыслит столь же примитивно, первобытно: изгнать ЭТИХ и самим сесть за стол. Вся политическая жизнь представляется ельциноидам дракой вокруг стола с харчами…
Совершенно другое значение у слова более позднего – «ПРЕСТОЛ». «пре*» - это предшествующее, предваряющее. То есть функция правителя начинает рассматриваться иначе: не просто сладко жрать, а приготовить, обеспечить эту жратву тем, чьим предводителем начальник выступает.
Сидящий на ПРЕ-столе – не тот, кто сидит за столом. Его функция – наладить производство, организовать хозяйство, проследить за справедливостью распределения. Говоря современным языком – это означает наладить плановую экономику.
Корни ХХ века в России уходят очень глубоко – и, конечно же, не в марксизм, а в русскую национальную философскую традицию. Мы наблюдаем очевидную (хотя и часто отклонявшуюся, зигзагообразную) преемственность между Престолом и Госпланом.
Люди, заменивший стол престолом – должны были однажды заменить собирательский хаос плановым производством и нормированным распределением. Иначе зачем им было придумывать приставку к такому понятному и сладкому для рыночников слову «Стол»?
Но является ли такой переход внутренним русским явлением? Нет. Очевидно, что это проявление общего вектора человеческой цивилизации.
+++
Что такое свободный рынок? Не верите мне – ступайте из кабинетов на улицу и посмотрите. Свободные рыночные отношения – это когда неизвестно кто получает неизвестно сколько неизвестно чего, непонятно за какие заслуги или провинности.
Звери так и живут. Именно поэтому капиталистические города часто называют «каменными джунглями». Чтобы так жить – никакой цивилизации не нужно. Шёл кабан, нашёл жёлудь. А другой не нашёл, отощал и помер? Чем они оба это заслужили? Тут о заслугах вообще речи не живёт, этот животный мир по ту сторону добра и зла. В том, что лев сожрал или не сожрал быка – нет ни добра ни зла. Выживет бык – умрёт лев. Умрёт бык – выживет лев.
Чтобы цивилизация началась – нужно было заиметь общее представление о добре и зле. Это повлекло за собой представление о справедливости и несправедливости. То есть: жизнь не только случайная лотерея, но и вознаграждение заслуг, наказание пороков…
Теперь мысленно двинемся в обратном порядке: демонтаж социализма с его нормированным распределением приводит к исчезновению понятия о справедливости, исчезновение понятие о справедливости – ликвидирует представления о добре и зле. И – вуаля! – мы в животном мире, в первобытных джунглях…
+++
Поэтому всё мышление десоветизаторов, рыночных либералов – сохраняя какие-то внешние черты связного, по сути своей – совершенно бессмысленно.
Мы видим, что «десоветизация» касается любой книги, а не только советской. Мы видим, что она бьёт по любому образованию, а не только марксистскому. Мы видим, что деградирует любая членораздельная речь, любой словарный запас – даже в тех странах, где ни дня не было советского строя. Впрочем, что считать советским строем? Его элементы пронизывают ЛЮБЫЕ цивилизованные отношения…
А ларчик-то открывается просто: зверю, который гонится за удачей, не нужна никакая письменная речь. Она продукт монастырских книжников, продукт размышлений о добре и зле, о справедливости и несправедливости, продукт ОБОБЩАЮЩЕГО конкретные случаи мышления.
Зверю не нужна и устная членораздельная речь.
Пока сербов в школе учили – албанцы ножи точили. И теперь давят всех южных славян, заселяясь на их землях – по праву звериного нахрапа. И совершенно очевидно, на чьей стороне Запад в этом процессе ПОЖИРАНИЯ КУЛЬТУРНОЙ НАЦИИ ДИКАРЯМИ…
Зверю не нужна ни устная членораздельная, ни письменная речь. Ему не нужна никакая культура. Между рождением и смертью хищного зверя – только пожирание добычи, и ничего больше. И это и есть тот образ жизни, который несёт с собой свободный рынок: а вы удивляетесь, почему отмирает культура чтения, деградирует образование, рушатся сложные конструкты цивилизации?
+++
Мы уже поняли, друг-читатель, что главная экономическая цель жизни человека – защита «склада по имени Я» от посягательств грабителей со всех сторон. Как совместить это с совместной жизнью людей? В каждом видеть врага? Это дикость и тупик. В каждом видеть друга? Без штанов останешься…
Социализм придумали люди, которые не хотели, с одной стороны, 24 часа в сутки сидеть с винтовкой на крыше своего дома, отгоняя мародёров, а с другой – хотели выжить.
Но как совместить ВЫЖИВАНИЕ с МИРОЛЮБИЕМ?
Вы посмотрите, какой толщины стены вокруг средневековых монастырей, внутри которых нестяжатели с общим имуществом пытались жить по правде божьей! По одной толщине этих стен можно судить, насколько проблемно выживание человека, даже того, кто ушёл из мира и согласен сидеть на хлебе и воде!
Не стройте иллюзий: хлеб, вода, узкая келья – тоже не бесплатны в мире ограниченных ресурсов. Они тоже могут обогатить того, кто их у вас отнимет.
Всякая форма жизни одним своим фактом предполагает упущенную прибыль грабителя: есть овца – нет шашлыка, есть шашлык – нет овцы… То же самое можно сказать и про бараний полушубок, и про плодородие почв, и даже про экологическую чистоту природы: чище она всего там, где меньше всего людей…
+++
Встреча человека с человеком может иметь три варианта результата:
-Дать другому что-то из своего
-Разойтись по нолям, не причинив ущерба друг другу
-Отобрать у встречного то, чем он пользовался.
Последний вариант имеет две модальности. Можно отобрать какую-то часть благ. А можно отобрать их все, что означает по итогам и убийство.
В условиях развала культуры и цивилизации доминировать начинает третий вариант, а в нём – постепенно крайняя модальность. Если можно взять с соседа блага – почему же не взять? Если можно взять больше – зачем брать меньше?
На практике это переход от первых, мягких, «кооператорских» мошенничеств ко всё более и более жёстким грабежа общества. Человек, вполне естественно, звереет в хищничестве.
Этот путь затягивает, засасывает как трясина, ведёт от преступлений почти шуточных – к наиболее тяжким и омерзительным (от Кравчука - к Порошенко). Мышление становится криминальным – или, если быть точнее, то не становится, а возвращается в своё первобытное, исходное состояние.
+++
Капитализм, как он есть - это английская фабрика XIX века… 14-летние дети стоят у станков по 16 часов в сутки… Когда ребёнок засыпает – его макают головой в бочку с водой, чтобы мог дальше работать… Это – капитализм, а не распродажи в супермаркетах, и марксисты тут правы. Не правы они в другом.
Эти белоручки в сюртуках выдумали, что выжившие в таких условиях дети, когда вырастут в мужчин, станут адептами справедливого добродетельного общества… Мне кажется очевидным совсем другое: при таком отношении общества, не видя от человечества никакого добра – дети вырастут в очень жестоких и безжалостных мужчин…
Зверь коренится не в общественном классе, он коренится непосредственно в человеке, в природе человека, отравленной первородным грехом. Церковь всегда понимала это лучше коммунистов.
Вот есть буржуазия – и она зла. А пролетарии что, добрые, что ли?!
Да вся не-буржуазия спит и видит, как бы турнуть буржуазию, и… усесться на её место! Понятно, что люди, захватившие руководство, готовы на любые преступления, чтобы остаться начальниками. А вы думали, на что готовы те, кто рвётся в начальники? Любое антибуржуазное волнение они понимают как личный шанс пролезть наверх, а уж там…
Хоть чушкой, хоть тушкой самому заползти в кресло начальника… А там – развернутся так, как предыдущим господам и не снилось… Скажете – не в этом заключена правда жизни?!
Человека делает человеком нормирование, но в нём всегда живёт зверь, жаждущий ненормированного, безразмерного хапка по принципу «чем больше, тем лучше»: могу украсть весь мир – сопру весь мир целиком[2]…
+++
Для перехода от зверя к человеку нужно абстрактное мышление, которого у зверя нет. Нужна способность обобщать явления в уме. Способность видеть подобие и сходство в разных случаях, разных событиях. Как, например, судить за убийство, если не понимаешь общего в разных, конкретных случаях убийства?
Способность к умственному обобщению делает человека пригодным для общественной жизни. Он понимает не только ценность самого себя (что и зверь прекрасно понимает), но и ценность «человека вообще». Схема мышления тут такова:
Я-человек. Я ценность. Следовательно, человек есть ценность.
Способность к такому обобщению помогает людям преодолеть «готтентотскую мораль»[3], которая капитализму, да и любому угнетательскому обществу – родная мать.
При недостаточной способности умов к обобщениям звериная любовь к себе не переходит у человека в понимание ценности абстрактного человека. И тогда забота о своём «складе по имени Я» - напрямую связана с грабежом чужих аналогичных складов.
В европейской интеллектуальной традиции есть мощнейшее направление философии и логики, именуемое «номинализм» (терминизм). Так вот, номинализм настойчиво требовал ЗАПРЕТИТЬ ОБОБЩЕНИЯ, и видел в абстракциях – болезнь ума.
Номинализм проповедовал, что никаких общих понятий (универсалий) не существует, каждое явление и каждый предмет уникальны, а подобие между ними – лишь морок, связанный с недостаточной способностью к восприятию[4].
Нетрудно понять, что опираясь на такую теорию познания нельзя выстроить ни морали, ни права. Убийства Петрова и Сидорова нельзя будет провести по одной статье – ведь каждый случай абсолютно уникален, а сходство между ними – болезнь нашего восприятия! Ведь «универсалии», как учил Оккам, не существуют в реальном мире, они существуют только в нашей голове…
Это освобождает человека от того, что Гитлер называл «древней химерой» - от совести. В самом деле, зачем мне мучится над уникальными, ни разу не повторяющимися событиями?
Когда номинализм, как интеллектуальная основа, дополнил хищную кочевую иудейскую традицию – мы получили капитализм, то есть «Тамерлана с компьютером».
Без номинализма хищная кочевая традиция набегов и грабежей, кровавых жертвоприношений, так и осталась бы примитивной азиатчиной, изживаемой при любой форме просвещения.
Номинализм позволил совместить самый высокий уровень образованности с самым звериным и первобытным уровнем жестокости.
Номинализм запретил развивающемуся сознанию обобщать случаи жизни, сводить предметы в группы по родственным признакам (или сводить – но исключительно для удобства запоминания).
Так был перерезан переход от понимания ценности «Я» к пониманию ценности других «я», к пониманию ценности абстрактного человека (универсалии).
+++
Такая традиция стала мрачной тенью католической Европы, живущей внутри католической цивилизации интеллектуальным паразитом.
Даже по корням слов ясно, что существование ОБЩества несовместимо с запретом на обОБЩения.
Общество и цивилизация потому и возникают, что человек способен обобщать, что он становится способен чужую боль воспринять, как свою.
Способен увидеть в негре, умершем от духоты в трюме работоргового корабля себя. Способен увидеть себя в засыпающей мальчике, которого «для бодрости» фабрикант макает головой в бочку с водой. Способен увидеть себя в английском виллане, которого лорд согнал с земли – ибо ему выгоднее убить этого виллана голодом, чем эксплуатировать его.
Человек же, который в чужой боли видит лишь средство преодолеть собственную боль, в расхищении чужих «складов средств к существованию» видит лишь средство к пополнению своего «склада» - обречён стать могильщиком цивилизации.
Так внутренний паразит, истощающий донора, может убить донора – и сам после этого погибнуть.
+++
Отсюда, через тернии всех химер, мы выходим к Истине, которая, как в математике, единая и единственная. Это «левый национализм» - коллективная защита личных «складов» необходимых для выживания благ, коллективное противостояние попыткам хищника кого-то из людей съесть. Схема логического обобщения такова:
Я-человек. Я не хочу, чтобы меня сожрали. Следовательно, я не хочу, чтобы сожрали человека. Всякого, а не только меня...
Мой "склад необходимостей" неприкосновенен, как и ваш, и его, и тех, и этих. Мы не воруем у них ни хлеба, ни тканей, ни бензина – и требуем, чтобы они не воровали у нас. Каждый при своём. И точка. И единственная формула выживания для общества и цивилизации.
[1] Яркая иллюстрация экономического хищения жизни одним у многих - английские enclosure или inclosure, т.е. «огораживания». Феодалы-лорды, в поисках собственной личной выгоды (в частности, в связи с повысившимся спросом на шерсть) стали огораживать и присоединять к своему домену общинные угодья - пастбища, пустоши, а потом и пахотные земли. Прежние пользователи земельных участков, лишавшиеся своих средств к существованию, изгонялись также и из домов, которые тоже принадлежали лордам и предоставлялись крестьянам-держателям как дополнение к крестьянскому наделу. Такое изгнание крестьян носило назв. "эвикции". Эвиктированные крестьяне превращались в пауперов - нищих и бродяг. Толпы их наводняли в сер. 16 в. дороги, леса и рощи Англии, улицы больших городов, включая Лондон. Современники оставили яркие описания бедствий, к-рые приходилось претерпевать крестьянам в результате О. "Ваши овцы..., обычно такие кроткие..., теперь, говорят, стали такими прожорливыми и неукротимыми, что поедают даже людей...", - иронизировал Томас Мор в своей "Утопии" (1516; М., 1953, с. 62). "Там, где в некоторых местах были заняты земледелием 200 человек..., теперь осталось всего 2-3 пастуха, остальные же живут в праздности, земледелие, к-рое было одним из самых выгодных занятий в королевстве, совершенно упало... "(Из преамбулы статута Генриха VII от 1489). «Огораживания» не носят исторически-ограниченного характера. Уже в животном мире идёт борьба за охотничьи участки между хищниками как одного вида, так и разных видов (например, энтелодонты выдавили из жизни гиенододов, а собако-медведи – энтелодонтов и т.п.). В борьбе за охотничьи участки краснокожие («индейцы») полностью уничтожили первое население Америки, австралоидной расы. В современном виде «огораживания» приняли характер «сокращений штатов» и зарплат работающих в целях повысить прибыльность производств для собственника. Это в точности соответствует мотивации лордов, сгонявших крестьян с кормивших их участков.
[2] Величайшее отвращение на эмоциональном уровне испытывает зверь к «уравниловке». Ведь она лишает его зоологического смысла жизни (заключённого в доминировании самца, проявляющегося в ненасытности), как бы кастрирует. Именно поэтому борьба с частной собственностью настолько драматична и неоднозначна.
[3] «Готтентотская мораль». Это высказывание, приписанное африканскому аборигену: «Зло – когда сосед нападёт на меня, отнимет скот, жену…» – «А добро?» – «А добро - когда я у соседа отниму его скот и жену». Готтентотская мораль свойственна всем людям и их группам на примитивной стадии развития мышления.
[4] Если нам кажется, например, что два яблока похожи – то это лишь потому, что мы видим их смутно, без конкретных деталей. На самом деле каждое яблоко абсолютно уникально.
2 мая 2017
Подпишитесь на «Экономику и Мы»
Подписка
Поиск по сайту
-
Дети, Крым, счастье, позитив...
Читать дальшеВ нашей жизни очень много грустных новостей. И потому мы часто забываем, что кроме мрачной геополитики есть ещё и просто жизнь. Наши дети выходят в жизнь и занимаются творчеством, создают нехитрые истории о своём взрослении, создавая позитивные эмоции всякого, кто видит: жизнь продолжается! Канал без всякой политики, о замечательных и дружных детишках, об отдыхе в русском Крыму и не только - рекомендуется всем, кто устал от негатива и мечтает отдохнуть душой!
-
Геноцид армян: новая глава
Читать дальшеКарабахский конфликт - это одна из глав чёрной книги геноцида армян, которым с XIX века занимаются турки. В их понимании армяне "недобиты", и хотя армяне потеряли большинство своих земель, всё-таки небольшой анклав армян остаётся в турецком море Закавказья. Геноцид армян обрёл второе дыхание в годы "перестройки", в конце 1980-х, когда турки вырезали армян в ряде населённых пунктов, но снова не везде. Военное сопротивление побудило турок прекратить резню.
-
Самозамкнутость и Традиция
Читать дальшеВ детских книжках, которые я очень любил в детстве, поучительные картинки всегда изображали очень кучно и динозавров и электроны атома. В реальной жизни динозавры не смогли бы жить так близко друг от друга, а электрон далёк от ядра атома так же, как булавочная головка на последнем ряду гигантского стадиона была бы далека от теннисного мячика в центре стадиона. Но нарисовать так в книжке нельзя – потому рисуют кучно, сбивая масштабы. Та же беда случается всегда и с историей цивилизации. Оглядывая её ретроспективно, из неё сливают огромные пустоты разреженного протяжения, оставляя близко-близко друг от друга значимые факты духовного развития.
Невозможно добиться общественной справедливости, не обеспечив справедливости в отношении каждого конкретного человека — А. Прокудин