БАНДИТИЗМ ВМЕСТО ПРАВООТНОШЕНИЙ

Даже человек, далёкий от политики и невнимательный к новостям, непременно уже заметил для себя: в мире стремительно возрастает объём вражды и ненависти, немыслимое становится обыденным в отношениях между государствами и отдельными людьми. Жестокость превращается в ресурс, эксплуатируя который, человек повышает своё материальное благосостояние. Жестокость и агрессия перестали быть просто атрибутами дурного нрава и плохого воспитания. Они монетизировались, превратились едва ли не в главный источник прибыли…

Так что происходит? Где ХХ век со всеми его достижениями гуманизма и международного права? Почему между добрососедством и бандитизмом всё чаще делается выбор в пользу бандитизма, а между формами бандитизма – в пользу самого чудовищного и жестокого? Причина тут вот в чём…

+++

Бандитизм предполагает декриминализацию грабежа и убийства. Он делает их ненаказуемыми. Он снимает как практическое, так и теоретическое сопротивление масс грабежу и убийству (яркий пример – современная Украина). Всякого рода нацистские и расовые теории лишь «задним числом» прикрывают жажду грабежа и насилия, порабощения и мародёрства.

Разрешить убийство – это самый короткий путь к решению любой материальной проблемы, избавлению от любой экономической нехватки, дефицита, недостаточности благ. Ведь сократить количество пользователей благами гораздо проще и быстрее, чем увеличить количество благ в доступном пользовании!

Но декриминализация убийства НИКОГДА не может быть тотальной[1]. Разрешив убийство ближнего само по себе, разрешитель столкнётся с попытками убить его самого, его семью, близких и т.п. Поэтому разрешительная инстанция не может разрешить убийство тотально. Она вынуждена отыскать какие-то разделительные грани по принципу: «те плохие, их можно убивать, а эти хорошие, этих нельзя».

Этим (поиском граней разделения) и занимается многоликий фашизм. Первое, что он нашёл – цвет кожи. Белых убивать нельзя, чёрных (жёлтых, красных, сизых) можно. Это была британская, колониальная стадия фашизма.

От расизма фашизм перешёл к германской стадии, к нацизму. Славянина от немца не отличишь, хоть тресни – однако грабить ведь хочется, решить материальные проблемы, избавиться от нехваток, завести рабов для чёрной работы, чтобы самим её не делать – хочется! И выясняется (версия Гитлера) что цвет кожи уже не так важен, вступают в силу различия по языку, культурным особенностям, форме причёски и т.п.

Германской стадии наследует американская стадия фашизма, социал-фашизм. По законам диалектики она спирально возвращается к тому, с чего начали, то есть к кастовым формам угнетения и определения неполноценности человека. Тут уже и кожа не важна, и национальность не важна (по-настоящему они никогда не были фашистам важны) – а важно происхождение и принадлежность к заговору (включённость в него).

Кастовый строй возвращает нас в мир рабовладельцев и рабов. Рабы больше не отличаются по внешним признакам (раса, нация), они рабы юридические, по вердикту и определению правящего заговора.

Вот здесь и отыскивается место РУСОФОБИИ – родной сестры всех прочих форм нацизма. Маркс и Ленин не понимали особой роли и значения русского народа и Православия в становлении прогресса, цивилизации, правового общества и социальной справедливости. Отсюда – непонимание особой, русской и православной, природы советского периода цивилизации.

Рабовладение, пытаясь взять реванш над общественными формами, базирующимися на равноправии людей, прекрасно понимает особую роль русских и Православия в становлении высшей, правовой и равноправной, стадии общечеловеческой цивилизации.

Оттого – особая ненависть рабовладельцев к русским и православным людям и их продукту - СССР. Это относится даже к тем рабовладельцам, которые вышли из русского народа и формально исповедуют Православие.

Но главное, конечно, мотив грабежа и порабощения. Россия рассматривается как кладовая планеты, полная невообразимых и сказочных сокровищ. Эти сокровища манят питекантропов с ядерной дубиной, как манили сокровища ацтеков и инков конкистадоров.

А как идти на войну за ограбление кладовой планеты? Естественно, раздувая истерию особой порочности её охранителей, русских и православных. Русофобия нужна, чтобы идеологически оправдать грабёж русской сокровищницы.

При всей витиеватой вычурности архитектуры русофобских идей – у них экономический фундамент, жажда «Кемской волости» у новых конкистадоров, идущих в своё Эльдорадо.

Означает ли это, что грабители и мародёры ненавидят ТОЛЬКО русских? Конечно же, нет. Материальные блага и природные ресурсы не имеют национальности. Грабитель и мародёр ограбит любого, кого сможет, и готовится ограбить любого, кто идёт по его дороге…

Вы что думаете, разбойникам есть дело до национальности купцов в караване, который они думают взять «сарынь на кичку»?

Если два человека владеют двумя квартирами, то один, убив другого, получит в своё распоряжение две квартиры. Если двое владеют двумя золотыми слитками – то один, убив другого, получит в свои руки оба слитка. И так – по поводу любого материального блага.

Таким образом, в русофобии важен коммерческий, обогатительный мотив геноцида, подогреваемый ненавистью к чужакам.

Тем чужакам, которых идеологи разрешают убивать, разрешают делать с ними что угодно. А уж кто они там – русские, этруски[2], херуски[3] – дело десятое...

Александр БЕРБЕРОВ, научный обозреватель; 8 июня 2017

Подпишитесь на «Экономику и Мы»