30 лет одной фразе...
Мне не о чем спорить с моим убийцей, потому что для него я существую только в виде трупа. Да и ему, думаю, со мной говорить не о чем. Но как в плохом боевике, в котором злодеи теряют время на длиннейшие тирады, демонстрирующие всю их порочность – тридцать лет мы несём взаимную околесицу, привлекая немыслимое количество слов. Хотя сумма смыслов не увеличивается:
Весь наш диалог с либералами-западниками строится из двух фраз:
-Мы хотим вас убить! – говорят либералы, иногда мотивируя это тем, что мы им не нравимся.
-А мы не хотим, чтобы вы нас убивали! – звучит с нашей стороны. Иногда мы начинаем расхваливать себя, чтобы им понравится. Конечно же, безуспешно. Мы не нужны им никакие - ни хорошие, ни плохие. Они уже считают нашу "жилплощадь" (в широком смысле этого слова) - своей...
Собственно, в этих двух фразах уложены 30 лет наших интеллектуальных тяжб с русофобами. Почему и для чего они обросли томами бесконечной говорильни?
Кроме этих двух фраз в нашей дискуссии ничего нет. Идёт спор между теми, кто хотят нас угробить – и нашим инстинктом самосохранения.
Неоднократно я предлагал, для начала разговора, чтобы он просто состоялся, ввести базовое правило: «участники дискуссии безусловно признают право друг друга на жизнь».
-Хотим жить!
-Вы недостойны жить!
Собственно, и точка. Чего дальше огород городить?
Аксиоматично и даже тавтология – то, что русские города являются русскими городами. Люди, которые уверяют нас, что Крым - не Россия, или что Харьков, Одесса, Херсон, Николаев и т.д. – не русские города, вынуждены будут куда-то девать их русское население. Пресекать сложившуюся традицию передачи генома и культуры. Убивать или насильственно ассимилировать.
А это называется геноцидом. Им хочется уйти от такого жёсткого определения. И нам – слабеньким, замученным 30 годами гибридной войны с нашим народом – тоже хочется уйти от жёстких определений.
Но если слова опровергаются словами, то что опровергнет жизнь? Если брать русские города и делать из них нерусские – то это называется геноцидом, и увиливать бесполезно…
И говорить, в общем-то, с теми, кто этим занимается – нам не о чем.
Николай ВЫХИН, специально для «ЭМ»; 5 декабря 2017
Поделитесь ссылкой на эту статью
Подпишитесь на «Экономику и Мы»
Почитайте похожие статьи
Подписка
Поиск по сайту
-
Самозамкнутость и Традиция
Читать дальше
В детских книжках, которые я очень любил в детстве, поучительные картинки всегда изображали очень кучно и динозавров и электроны атома. В реальной жизни динозавры не смогли бы жить так близко друг от друга, а электрон далёк от ядра атома так же, как булавочная головка на последнем ряду гигантского стадиона была бы далека от теннисного мячика в центре стадиона. Но нарисовать так в книжке нельзя – потому рисуют кучно, сбивая масштабы. Та же беда случается всегда и с историей цивилизации. Оглядывая её ретроспективно, из неё сливают огромные пустоты разреженного протяжения, оставляя близко-близко друг от друга значимые факты духовного развития. -
"...СМЫЧКАМИ СТРАДАНИЙ НА СКРИПКАХ ВРЕМЁН..."
Читать дальше
Московское издание полной версии романа А.Леонидова "Иго Человеческое" - не оставит равнодушным никого, кто думает о судьбе Отечества, да и просто об устройстве человеческой жизни. В остросюжетной форме исторического повествования автор ставит самые глубинные и "проклятые" вопросы, на которые бесстрашно, порой, может быть, опрометчиво - даёт ответы. Спорить с автором в данном случае ничуть не менее полезно, чем соглашаться: произведение ВЗРОСЛИТ, независимо от отношения читателя к заявленным идеологемам. -
«Легенда о Китеже» и западная советология
Читать дальше
Чтобы понять, о чём речь, предлагаю сперва рассмотреть условную, умозрительную модель, которую пока не привязываю ни ко времени, ни к географическому месту. Модель начинается словом «Допустим». Просто допустим, что есть система, в которой житейские доходы человека неопределённые. В силу неопределённости (обозначаемой алгебраическим «х») они могут быть любыми. Есть вероятность любого значения «х». «Х» может быть равен 0, 1, 2, 5, 100 и т.п. Личные доходы человека не ограничены ни сверху, ни снизу. Они строго индивидуальны: могут быть сколь угодно большими, а могут и вообще отсутствовать (=0).
Невозможно добиться общественной справедливости, не обеспечив справедливости в отношение каждого конкретного человека..