А. ЛЕОНИДОВ: БИЗНЕС - НЕ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ!

​Потребительское общество строилось на расширенном воспроизводстве. Со времён К.Маркса и до сегодняшнего дня, до наших либералов – принято считать, что расширение производства – внутренняя (имманентная) «черта-инстинкт» фабриканта. На самом деле, конечно, нет. Никоим образом! Жизнь доказывает веками примеров (в том числе и новейшими событиями в Европе, где катастрофически снижается ранее достигнутый уровень жизни) обратное. А именно: капиталист будет расширять производство только если сильно испугается. Например, «советской угрозы». Ни в каком другом случае капиталист, оставаясь капиталистом, расширять производство не будет.

Задайте сами себе вопрос: что выгоднее, продать 5 веников по 2 рубля или 2 веника по 5 рублей? Естественно, второе! Сумма прибыли та же, а технических и административных расходов, издержек, нервотрёпки меньше.

Поэтому естественное (имманентное) поведение капиталиста – повышать цену, снижая для этого объёмы производства. То есть снижать доступность предоставляемого обществу блага, набивая себе цену в этом обществе. Именно так ведёт себя, например ОПЕК. Хотя она не производит нефть, а только лишь извлекает из недр – закон торговли един для всех.

Когда ОПЕК видит, что нефть стала слишком дешёвой – она не пытается побольше её продавать, расширяя продажи. Наоборот, она пытается ограничить предложение, чтобы нефтецены поднялись. Нефть, становясь менее доступной потребителю, в то же время обогащает своего добытчика, и что немаловажно, продлевает ему возможность пользоваться её запасами.

Потребительское общество строится на противоположном принципе: продукты становятся всё доступнее каждому гражданину, потому что их производится всё больше, и они всё дешевле. Это – гонка за снижение себестоимости и вслед за ней – цены товара.

Рост доступности, впрочем, может достигаться не только снижением цен. Он может достигаться ростом заработков у масс. А так же – высвобождением масс от принудительных (шантажных) платежей даже при прежнем уровне заработков и цен.

Ну, очевидно же, что если я меньше стал платить за квартиру, то на кефир у меня высвобождается больше денег. Даже если кефир не стал дешевле, а моя зарплата больше… Проблема добровольных и принудительных платежей (составляющих тело фиктивного благосостояния[1] домохозяйств) – большая и важная для экономической науки тема.

Поэтому мы говорим не об уровне цен, а об уровне реальной доступности благ, который может совершенно не совпадать с номинальными ценовыми балансами[2].

И вот, суть потребительского общества «всеобщего изобилия» в том, что эта реальная доступность постоянно растёт. Предприниматели, якобы в погоне за прибылью, делают всё больше товаров, избыток товаров повышает их доступность – и год от года улучшается потребление широких масс населения…

Насколько эта идиллия соответствует анатомии частнособственнического капитализма? Скажу со всей ответственностью: это не только разные вопросы, но даже и противоположные.

Это только на картинке у либералов капиталист думает, как бы ему побольше условных значков, которые сами по себе ничего не стоят, собрать в карман. Капиталиста, хищника, подменяют наивным бойскаутом, который значки коллекционирует…

На самом деле капиталисту нужны вовсе не значки, как таковые (они средство, промежуточное звено) – а зоологического происхождение доминирование. Если значки такого доминирования не дают – они для капиталиста обесцениваются. Да, за эти значки можно получить сметану или сыр – но сколько сметаны, или сыра может РЕАЛЬНО скушать один человек? Вы что, думаете, что миллиардеры покупают себе к завтраку сметану вагонами, а сыр – контейнерами?

Если судить по их доходам и азарту их ненасытности – то да. Они ненасытны. Им сколько значков сметаны и сыра не дай – всё мало. Но они физически не в состоянии потребить столько сметаны и сыра. Цель деятельности крупного капиталиста – не насыщение, не физиологический комфорт. Физиологический комфорт достигается на определённой, довольно низкой отметке доходов, после чего его уже в принципе нельзя повысить, потому что некуда повышать[3].

Человеку нужно чувствовать себя альфа-доминантом. Это играет зоологический внутренний инстинкт, зверь в человеке рычит изнутри. Человеку неважно, с помощью каких именно значков он добьётся личного доминирования в стаде гоминид.

Для крупного вождя деньги и предметы личной роскоши, чаще всего, вообще теряют всякий смысл[4] и совершенно неинтересны[5]. Отсюда и родился замечательный афоризм, что «роскошь – удел слабых женщин, евнухов и последнее утешение побеждённым».

Поэтому битва при капитализме (его живая душа) идёт вовсе не за условные значки, а за власть и доминирование личности. Власть же – ресурсное распределение. Властвует тот, кто может дать или отнять у людей любое из нужных жизни благ, включая и саму жизнь (как минимальное потребление благ).

Ресурсная база не бесконечна, как астрономические суммы условных значков. Она жёстко ограничена самой землёй, сушей и планетой. И потому, конечно, широкое воспроизводство ширпотреба, потребительских благ случается только в том случае, если верхи сильно напугать.

Во всех остальных случаях потребление шир-нар-масс неуклонно снижается, что и показывает нам сегодня статистика по всем странами мира, включая и наиболее богатые.

Эта тема раскрыта в рекламе стирального порошка: «Если нет разницы, зачем платить больше?» - спрашивает нас телевизор.

И даже глупый человек понимает, что логика касается не только стирального порошка. Если дешёвый рабочий или лакей делает то же самое, что и высокооплачиваемый – зачем хозяину платить больше?

Объясните, если сможете…

Александр Леонидов; 4 декабря 2017

Подпишитесь на «Экономику и Мы»