В шаге от катастрофы...

​Система «насаждение-подавление» лежит в основе всех известных истории и цивилизации форм власти. Власть существует не для того, чтобы все ей радовались и восхищались (хотя иногда, впав в маразм, ей так кажется). Она существует во все исторические эпохи, чтобы что-то насаждать, и что-то иное – подавлять. Через это она артикулирует свою ценность. Без этого она никому и ни для чего не нужна (кроме самой себя – но Наполеон без армии есть пациент психушки). Власть что-то насаждает, уговаривая людей, что это нужно и необходимо. А то, что она подавляет – определяется как вредное и смертоносное. Лояльность властям – в сущности, страх людей за насаждаемые ценности и страх людей перед угрозой подавляемых гадостей.

Трагедия современной российской власти в том, что она так и не определилась – что она призвана насаждать и что призвана подавлять. И к ценностям, и к гадостям – отношение двойственное до шизофрении. Они в декларациях властей РФ постоянно меняются местами, отчего возникает устойчивое ощущение: правая рука не знает, что делает левая.

Но власть, которая не гарантирует насаждения ценностей, которая не гарантирует подавления мерзостей – оказывается не нужной никому. Ни тем, кто считает ценности ценностями. Ни тем, кто считает ценности – гадостями. Для врага она остаётся врагом, а для друга выглядит предателем.

Крушение дома Романовых и крушение КПСС как две капли воды схожи по структуре: и царь Николай II, и верхушка КПСС перестали быть «своими» для своих. А для чужих своими не стали, да и не могли стать.

Ведь царь для монархистов к 1917 году выглядел изменником и неудачником, символом тяжких поражений. А верхушка КПСС не могла мобилизовать людей просоветских – потому что стала для них к 1991 году гнездом предательства. При этом она заигрывала с западниками, для которых была даже не гнездом предательства, а изначально нелегитимной клоакой…

«Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Откр.3:15-16).

Парадоксальное требование быть одной из двух противоположностей (холодным или горячим) – исходит, тем не менее, из уст самого Бога! С точки зрения формальной, плоской, линейной логики «теплохладный» менее враждебен как горячим, так и холодным, он как бы ближе к ним, чем они друг к другу. Но в итоге он лишь обретает ненависть с двух сторон.

Призывы к власти определиться – с кем она, в конце концов?! – уже набили оскомину. Например, действия власти по отношению к вопросу храма в Екатеринбурге, истолкованы верующими, как трусость и измена, а борцами с церковью – как клерикальное мракобесие. Власть в таких вопросах, как храм в Екатеринбурге, садится между двух стульев, в итоге оставаясь вообще без сторонников.

Между тем события обретают зловещий оборот. На прошлой неделе с помощью соцопросов неожиданно (а на самом деле вполне ожидаемо) выяснилось, что российский народ стремительно наращивает протестную активность. Именно этот факт констатирует результат опроса Левада-центра.

В феврале 2017 года 19% опрошенных считали, что в их городе возможны массовые выступления против падения уровня жизни, и только 12% были готовы сами выйти на улицу. Сейчас о возможности митингов говорят уже 26%, а 27% опрошенных готовы выходить на улицу. Но ещё сильнее изменилось отношение людей к политическим протестам – 22% не против присоединиться к митингующим. Так что же, впереди бунты и революция?

27% готовых протестовать против снижения благосостояния – это очень и очень много. Напомню, что судьбу 100 млн обычно в истории решает 1 млн активистов, или даже 100 тыс., собравшихся в ключевом месте в ключевое время. Общественный пассив, который примыкает к любой власти – по мнению мировых политологов (далеко не только в РФ) составляет от 30 до 40%. Это те, кто мало разбираются в политике, и всегда за власть – на следующий день после переворота уже за новую власть. Если мы 27% сложим даже с 30% балласта, примыкающего к победителям автоматически, то уже получаем большинство. А если 40%?

Принцип «вы начните, мы подхватим» - никто не отменял. Последний раз такой уровень протестной активности, как сегодня, напоминает Левада, фиксировался в 1997–1998 годах, в разгар дефолтного экономического кризиса. И знаменовал полный крах пост-советской государственности ельцинского толка.

В прошлом году, по оценке Центра экономических и политических реформ (ЦЭПР), прошло 2526 протестных акций – в 1,7 раза больше, чем в 2017-м. Переломным моментом стал первый квартал 2018 года. Именно тогда опросы показали радикальное изменение настроений в обществе. В итоге в третьем квартале произошло примерно в 3 раза больше различных акций протеста по сравнению с началом года.

А в начале 2019-го у россиян, что называется, «накипело»: запуск пенсионной реформы окончательно уничтожил в людях веру в то, что о них кто-то заботится. Кризис доверия трансформировался в кризис политический. Поэтому 27% населения, готовых выходить на акции протеста, это очень много. Это самая радикально настроенная прослойка людей, у которых может оказаться силовое большинство – никогда не совпадающее с демографическим.

Поясню. На некоем условном острове живут 10 хорошо вооружённых боевиков, 100 работяг-пофигистов и 100 стариков. Если они голосуют формально, на участке, то 10 голосов боевиков растворяются в 200 голосах пофигистов и старцев. Но если боевики применят оружие, то пофигисты не захотят, а старики просто физически не смогут им противостоять. Таким образом (что и доказывают майданы) боевики могут навязать власть, которая чужда и даже ненавистна пассивному большинству населения.

Трагедия в том, что люди в большинстве своём очень гордятся собой и при этом очень плохо понимают, чего они хотят. Это не только наша трагедия – это трагедия всех народов всего мира. Чем глупее человек, тем больше ему кажется, что он знает и понимает всё происходящее.

Заигрывая с амбициями глупца, путём грубейшей лести ему – проходимцы и диверсанты не раз совершали перевороты, используя толпы дураков, как таран и ледокол. То есть проламывая толпой путь к власти тем, кто бесконечно далёк от нужд и желаний этой толпы, внутренне презирает и ненавидит её «серую массу».

Уже сложился консенсус у всех – как сторонников, так и противников действующей власти, которые сошлись в одном: катализатором протестного движения стала идиотская пенсионная реформа. Эта власть не нужна либералам, понятно почему, но и противники либералов больше не видят в ней защитницу от либералов.

Если защитник сам делает то, от чего просили защитить – то зачем он нужен? Никому не понятно, что насаждает эта власть и что именно она подавляет. Потому никто не может определиться как её сторонник. В самом деле – «ты не холоден и не горяч»…

Оттого нарастает хорошо знакомый моему поколению «перестроечный» барагоз. Вновь всплыла давно забытая тема 80-х, тема экологии. Понятно ведь, кто и зачем проводит по всей стране акции протеста «против повсеместного загрязнения воды, почвы и атмосферы». Организаторы этих акций охотно возглавили бы и митинги «против смерти», обещая, что при их власти смерть отменят и все станут жить вечно…

Не нужно благодушия: массовые акции протеста «в защиту дождевых червей» и «по поводу цен на шурупы» легко перерастают в массовые беспорядки путём эмоциональной возгонки.

Тем более, что власть вступила на худший из возможных путей, приведший Николая II в ипатьевский дом: отступать под нажимом.

В воспоминаниях Витте особый восторг вызвал у автора случай, когда он (Витте) доказал царю, что Некто награждён незаслуженно. Царь согласился с министром, признал, что указ был ошибочным. Тогда Витте предложил отменить указ, несправедливость которого очевидна и тому, кто подписал указ.

-А вот этого я никогда не сделаю – отвечал Александр III – Царь своих указов не отзывает. Если отменить один указ, то сложится впечатление, что можно отменить любой указ…

В принципе без разницы (холоден или горяч!) – возглавит ли царь движение за конституцию, или против неё. Главное, чтобы царь был твёрд и последователен, а не волочился под давление обстоятельств.

Ведь толпа – хищный зверь, и когда она понимает, что её боятся – у неё глаза кровью наливаются. Уступки под давлением в мелочах разжигают аппетиты толпы. Сам по себе тот же екатеринбургский сквер – мелкий, локальный вопрос. Но в том виде, в каком он был подан – он показал многим: дави на власть, пугай её – и вышибешь себе, что хочешь!

Я, как историк, прекрасно знаю, что революции НИКОГДА не заканчиваются тем, чем начинаются. Вряд ли французы, выступавшие против глупого самоуправства короля – ожидали реку крови из-под гильотины. Вряд ли и русские сторонники Ельцина думали, что он вместо борьбы с мафией предпочтёт её возглавить…

Но прекрасно зная это, я прекрасно знаю и другое: объяснить толпе, что она будет обманута манипуляторами – невозможно. Манипуляторы протестами льстят толпы, а тебе приходится доказывать толпе, что она глупа, примитивна, таскает другим каштаны из огня. Шансов, что глупая толпа поверит тебе, а не льстецам, бесстыдно восхваляющих её – практически никаких…

А что касается власти – она вообще не чует беды и «живёт, под собою не чуя страны». И вряд ли эта власть готова держать оборону разъярённой толпы со вспышками социального взрыва по всей стране.

Неспособность кого-то отказаться от новой яхты и очередной виллы на Лазурном берегу – может обернуться тем, что убьют нас всех. И виноватых в крахе и невиновых: когда американцы истребляют сербов – они же не отделяют хороших сербов от плохих. Им пофиг, они землю зачищают, как когда-то от индейцев, как Гитлер пытался в 40-х… Для них хороший серб – мёртвый серб.

Если русские подерутся друг с другом и потеряют оборонный потенциал, то разбирать, кто из них прав в конфликте, а кто виноват – геноцид не станет. Вы не сумели организовать оборону – значит, вы недостойны жить. На таком языке говорит с людьми история.

Ей безразлично – по каким причинам кто-то не сумел организовать оборону, кто и что неправильно сделал, или наоборот, отказался делать…

И эта перспектива – перетекание из новой русской смуты («перестройки»-2.0.) в истребление и небытие, ближе сегодня к нам, чем многим кажется.

Николай ВЫХИН, специально для «ЭМ»; 18 июня 2019

Подпишитесь на «Экономику и Мы»